– Он бы ни за что не оставил тебя. Как ты можешь такое говорить?

Я опустила голову и уставилась на свои руки.

Мама все еще ходила по комнате. Через минуту я сказала едва слышно:

– Ты не представляешь, каково это. Постоянно переезжать, постоянно оглядываться… Он старался, правда старался. Но он больше не мог. И он знал, что я не буду одна. Он оставил меня с Марком.

Я не поднимала головы, но чувствовала, что все взгляды прикованы ко мне. К моему удивлению, Джейсон заговорил первым.

– Когда ты пришла в эту школу и представилась Слоан, я решил, что ты взяла это имя после отъезда из Нью-Джерси.

Я посмотрела ему в глаза.

– Я никогда не думал, что ты была кем-то другим. Но в тот день, который мы провели на карусели, я понял, как ошибался. – Джейсон слегка покачал головой. – История, которую ты рассказала полицейскому, была такой странной и одновременно правдоподобной. Никто не смог придумать нечто подобное так быстро, как это сделала ты. Тогда я понял, что ты уже давно прикрываешься выдуманными историями.

Я не сводила глаз с Джейсона.

– Сколько раз ты меняла имена? – прошептал он.

– Включая Слоан?

Он кивнул.

Я сделала глубокий вдох. Лишь один человек на планете знал ответ на этот вопрос, кроме меня. Но если я собиралась впустить в свою жизнь Джейсона, он должен был знать правду. Всю правду.

– Девятнадцать.

В комнате как-то будто резко кончился воздух.

– О Боже, – прошептал Джейсон. В его глазах мелькнуло сожаление и печаль, как тогда на карусели. – Я должен был остановить тебя. Я знал, что что-то случилось, когда ты отдала мне кубок… Просто я не… Я должен был удержать тебя, когда ты обняла меня. Ты словно прощалась со мной, а я этого не понял. Я не должен был отпускать тебя.

В моих глазах застыли слезы.

– Джейс…

Я должна была сделать что-то, чтобы он перестал так смотреть на меня. Чтобы все перестали смотреть на меня с такой жалостью. Все, кроме Кесслера, который скорее разозлился, что допрос прервали.

– Ты не виноват, – продолжила я. – Никто не виноват. Просто мы оказались в неверном месте в неверное время. И все было в порядке, правда. Я научилась адаптироваться, становиться невидимкой и придумывать отличные истории.

– Кое-кто все же был виноват.

Я вздрогнула от жесткого голоса Кесслера.

– Марко был виноват. Это Марко забрал тебя от матери и твоего друга. Возможно, именно он убил твоего отца. Ты должна смириться с этим.

Я прищурила глаза.

– Он не убивал моего отца.

– Откуда ты знаешь? – с вызовом спросил Кесслер. – Ты видела тело своего отца? Ты была там, когда это случилось?

– Вы что, издеваетесь? – вышел из себя Джейсон. – Как вы можете спрашивать….

– Меня там не было, когда это произошло. – Я посмотрела Кесслеру в глаза, стараясь не моргать. – И Марка тоже.

Я окинула взглядом кухню, пока агенты обдумывали мои слова. Конспиративная квартира агентов оказалась обычным пляжным домиком с банальным декором на тему океана, который можно найти во всех съемных домах у пляжей. В нем не было ничего «конспиративного». Здесь не хотелось делиться секретами, но я собиралась сделать это, если это помогло бы узнать больше о Марке. Поэтому я рассказала агентам о том дне, когда Марк отвел меня в парк аттракционов.

– Ты знаешь, кем был тот агент, который вышел из кухни, когда вы вернулись домой? – спросил Диксон.

– Он не был агентом, – пробормотал Кесслер.

Я проигнорировала его слова.

– Нет. Но я отлично помню, как он выглядел.

– Из перехваченного телефонного разговора мы поняли, что смерть твоего отца была запланированной, – сказал Кесслер. – Это убийство, а не суицид. Возможно, его убил не Марко, но он знал об этом.

Мое сердце бешено застучало. Но ведь я помнила, как напрягся Марк, когда мы вошли в квартиру и увидели агента. Я помнила, как он удивился и потом пытался успокоить меня пением.

– Он не знал об этом.

– Почему ты его защищаешь? – рявкнул Кесслер.

– Почему вы нападаете на меня? – рявкнула я в ответ. – Я провела почти каждый день последних шести лет с Марком. Я знаю, когда он удивлен или врет, ясно? И если ваши слова верны, вы, ребята, позволили семье мафиози похитить меня. Не думайте, что я не поняла, что у вас было достаточно возможностей спасти мою маму, но не папу и меня. Вы позволили им похитить меня и не могли найти меня шесть лет. Это я должна злиться на вас!

Кесслер открыл рот, чтобы возразить, но мама выключила диктофон.

– Думаю, пора устроить небольшой перерыв. Что скажете? – Она с вызовом посмотрела на Кесслера.

Кесслер закрыл рот, и в его глазах мелькнуло раскаяние.

– Хорошо. Давайте перекусим.

Мы пошли за моей мамой на кухню, хотя никто из нас не был голоден. Мама начала доставать продукты из холодильника, Диксон вынул тарелки из шкафа. Угрюмый Кесслер подошел к окну, а я села за крошечный круглый стол в углу комнаты, не желая мешаться под ногами. Джейсон облокотился на шкаф, стоявший недалеко от меня, и погрузился в свои мысли.

Не знаю, как долго я так просидела, смотря в одну точку и воспроизводя одно воспоминание за другим. В какой-то момент передо мной появилась тарелка. На ней лежал сэндвич с ветчиной и сыром, разрезанный на треугольники, как я любила в детстве. Я подняла глаза.

Моя мама пожала плечами, и на секунду мне показалось, что она хочет улыбнуться. Затем в ее глазах блеснули слезы.

– Он что-то сделал с тобой?

Все уставились на нее.

– Марко. – Мама не сводила с меня глаз. – Он хоть раз…

– Нет. – Мои щеки обожгло жаром, когда я поняла, к чему она клонила. – Нет. Никогда. – Я повернулась к Кесслеру. – И вы можете записать это, если хотите.

Джейсон подошел ко мне и провел рукой по моим волосам, мягко прикоснувшись к шее. По моему телу пробежала волна спокойствия.

Диксон отложил тарелку.

– Агент Кесслер уже давно работает над этим делом – над всем, что имеет отношение к семье Розетти. Я подключился недавно, но быстро вошел в курс дела. Зная многое об этой семье, мы исходили из предположения, что твоя жизнь с Марко не была… такой добровольной, как кажется. К этой идее можно быстро привыкнуть. – Диксон многозначительно посмотрел на Кесслера. – Но мы знаем то, о чем не знаешь ты. – Он окинул взглядом Джейсона и снова посмотрел на меня. – А ты знаешь то, о чем не знаем мы.

– Например? – спросила я.

– Ты знаешь то, что вы с папой видели в тот день. И о Марко.

Именно этого я и боялась. Они хотели знать все о Марке.